на главную         
Василий Суриков
Суриков Биография Картины Эскизы   Рисунки Хроно   Музеи М.Нестеров Гостевая
Статья Бенуа  Рогинская  Пикулева  Маковский  Островский  Н.Шер  Г.Чурак Ф.Волынский  Арт-сайты
Воспоминания  Волошин  Глаголь  Минченков  А.И.Суриков  Тепин  Репин Кончаловская  Ченцова

Галина Пикулева. Творчество Василия Сурикова

  
» Живая память потомков
» Дом на Благовещенской
2 - 3
» Дорога в Академию
2 - 3 - 4 - 5
» «Вселенские сборы»
2 - 3
» «Утро стрелецкой казни»
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
» «Меншиков в Березове»
2 - 3 - 4
» Поездки в Европу - 2
3 - 4
» «Боярыня Морозова»
2 - 3 - 4 - 5 - 6
» «Затмение» в судьбе
2 - 3 - 4 - 5
» «Покорение Сибири...»
2 - 3
» «Переход Суворова...»
2 - 3 - 4
» Рубежи века - 2 - 3 - 4
5 - 6
» Человек - мера всех картин
2 - 3 - 4
Суриков   

Глава первая - Дом на Благовещенской, продолжение

О былых пожарищах, о битве Ермака с ханом Кучумом, об отправленных в сибирское изгнание стрельцах рассказывала племяннику его тетка Марфа Васильевна. Интуитивно его потянуло зарисовать услышанное, он взял в руки гвоздь и принялся черкать на обитом сафьяном стуле в горнице. За это «художество» отец строго наказал сына, сочувствие он нашел лишь у работника Андрея, они взялись наносить на клочок бумаги гривы и копыта ретивых в шаге коней. Скоро серый графит карандаша показался мальчику скучным и он попробовал для раскраски стиральную синьку и надавленные ягоды брусники. Сине-красной получилась у него фигура Петра Великого, срисованная с висевшей на стене гравюры.

В отцовском доме мальчик черпал образцы для подражания - облики святых на иконах в серебряных окладах, лубочные картинки, толковавшие народные притчи, былины, гадания. Художественные наклонности перешли к Сурикову от матери, она замечательно плела кружева, вышивала картины гарусом и бисером. Его крестный Марк Васильевич был пристрастен к любительской акварели, приносил в дом на Благовещенской улице поступавшие из столицы журналы с иллюстрациями художников. Иван Васильевич Суриков, хотя и не владел кисточкой и красками, зато играл на гитаре, пел, отличаясь хорошим слухом и голосом. Вспоминая детские годы, Василий Иванович говорил: «У меня к музыке любовь от отца». Привычный уклад нарушил служебный перевод Ивана Васильевича в 1854 году в село Сухой Бузим. Из Красноярска семья перебиралась на новое место жительства целый день. После городской замкнутости шестилетний Суриков убегал с ватагой сверстников на степные пастбища или в тайгу по грибы и ягоды. В дневной полдень ребята услышали в кустах малины хруст поломанных ветвей, в полный рост появился перед ними косолапый зверь. В испуге они бросили лукошки и кинулись к водной протоке, а медведь пустился вслед за ними, вытянул лапы и съехал вниз по песчаному откосу. Тогда впервые обнаружил в себе мальчик пытливую наблюдательность, его глаз остро запоминал увиденные детали и через годы они вставали как живые.
Сын ходил с отцом на охоту, выучился стрелять из ружья, взнуздывал коня, носился по селу наперегонки с приятелями. Кроме физической ловкости родители замечали тягу мальчика к чтению - стихотворениям Пушкина, Лермонтова, к роману Загоскина «Юрий Милославский». Эту книгу читал ему вслух дядя Марк Васильевич перед сном при свече, племянник, захваченный приключениями стрельцов, воображал себя среди отчаянных смельчаков. Поэтому на семейном совете было решено послать его учиться в Красноярское приходское училище. Ученик подготовительного класса поселился у крестной Ольги Матвеевны Дурандиной, в девичестве Торгошиной. По вечерам, отрываясь от скучной зубрежки грамматических правил, мальчик разглядывал на стенах дома на Большой Качинской улице выполненные родственником Иваном Михайловичем Хозяиновым картины - «Старик Ной благословляет Иафета и Сима», «Давид со сраженной головой Голиафа». Он спрашивал себя, а сумел бы он в разлинованной школьной тетради нарисовать библейский потоп, посланный в наказание грешным земным жителям? Может, изобразить плот из скрепленных бревен, на котором праведник Ной в бурных волнах, подобных разбушевавшемуся в непогоду Енисею, спасал каждой пары по паре? А зловещий Давид с лежавшей у его ступней головой врага - разве он не происходил из бытности Красноярска? На площади сибирского города публично казнили преступников, секли их плетьми. Вася и его сверстники бросали учебу, бежали за санями, улюлюкая в понурые спины осужденных. Они смотрели на палачей, как на героев и уважительно звали их по именам: «Какой Мишка, какой Сашка. Рубахи у них красные, порты широкие. Они перед толпой по эшафоту похаживали, плечи расправляли».

В 1858 году Суриков был переведен на учебу в уездное училище, где предмет «рисование» вел Николай Васильевич Гребнев, в сороковые годы занимавшийся в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Он с нетерпением ждал уроки, проходившие два раза в неделю. Заранее затачивались карандаши, заготавливались резинки, складывалась в сумку коробка с красками. Николай Васильевич приносил в класс гравюры известных мастеров, которые предстояло тщательно копировать. В погожие дни Гребнев любил работать на природе и отправлялся с учеником на этюды в окрестностях города. От той дальней поры сохранились акварели Сурикова «Плоты на Енисее», «Синий камень на Енисее», датированные 1862 и 1865 годами. Можно представить, как учитель за рассказом о полотнах московских живописцев - Саврасова, Пукирева, Неврева, обращался к непознанным его коллегами видам Сибири: «На сотни верст - тайга с ее диким зверьем. Таинственные тропинки вьются десятками верст и вдруг приводят куда-нибудь в болотную трясину или же уходят в дебри скалистых гор». И его ученик понимал: «В Сибири на все своя особая мера: расстояние в сотню верст нипочем, стройка - на сотни лет, из векового лиственного леса, чтобы нипочем были ни трескучие морозы, ни вьюги». Художнику нужны особенные краски, чтобы восхититься гордым ландшафтом: «Горы целиком из драгоценных камней - порфир, яшма, глинистые розово-красные холмы, бескрайние синие дали...»
Необходимые для живописи цвета Суриков добывал, купаясь у слияния реки Качи с Енисеем: «Ныряешь и надо на дне в кулаке песок захватить, чтобы вынырнув с водой наверх, показать: песок чистый, желтый». Само название Красноярска тоже содержало краску, город закладывался казаками на красно-бурой почве со слюдяными вкраплениями. К тому же он был красив белыми колоколенками церквей, городским садом, слободскими купеческими усадьбами. В тридцатых годах девятнадцатого века в таежных реках обнаружили залежи золота, население охватила лихорадка обогащения, и Красноярск пошел в рост. Рачительные горожане возвели пятьдесят каменных построек и торговых лавок, а также кирпичные, кожевенные, мыловаренные заводы и фабрики. По столичной моде открылись магазины готового платья, гостиный двор, винные погреба с заморскими напитками. Предприимчивой жилки не избежал и Василий Суриков. Перед Пасхой он подрядился разрисовывать яйца - по три рубля за сотню. Доход пошел в пользование его семьи. По рекомендации знакомого он получил у купца заказ на икону «Богородничные праздники» и написал ее на доске так, что святые лики «горели»: «Краски полные, цельные, большими синими и красными пятнами».


следующая страница »

Рекламный блок наших партнеров:
• 

"Значение Сурикова как живописца, как художника также очень велико, так как он рядом с Репиным еще в 80-х годах выступил против запуганного раболепства перед школой. То, что сделали во Франции импрессионисты с Дега и Моне во главе - уничтожение академических тисков, то же самое сделали у нас Репин, отчасти Куинджи и главным образом Суриков. Его лихорадочно, страстно, грубо и грязно, но сплошь вдохновенно написанные картины хотя и пугали нашу привыкшую к благоприличию публику, зато действовали на художников бодрящим, зажигающим образом."


Суриков


Василий Суриков, artsurikov.ru © 1848-2014. Все права защищены. Пишите письма: mail (собака) artsurikov.ru
Копирование или использование материалов - только с письменного разрешения Василия Сурикова


Rambler's Top100