на главную         
Василий Суриков
Суриков Биография Картины Эскизы   Рисунки Хроно   Музеи М.Нестеров Гостевая
Статья Бенуа  Рогинская  Пикулева  Маковский  Островский  Н.Шер  Г.Чурак Ф.Волынский  Арт-сайты
Воспоминания  Волошин  Глаголь  Минченков  А.И.Суриков  Тепин  Репин Кончаловская  Ченцова

Галина Пикулева. Творчество Василия Сурикова

  
» Живая память потомков
» Дом на Благовещенской
2 - 3
» Дорога в Академию
2 - 3 - 4 - 5
» «Вселенские сборы»
2 - 3
» «Утро стрелецкой казни»
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
» «Меншиков в Березове»
2 - 3 - 4
» Поездки в Европу - 2
3 - 4
» «Боярыня Морозова»
2 - 3 - 4 - 5 - 6
» «Затмение» в судьбе
2 - 3 - 4 - 5
» «Покорение Сибири...»
2 - 3
» «Переход Суворова...»
2 - 3 - 4
» Рубежи века - 2 - 3 - 4
5 - 6
» Человек - мера всех картин
2 - 3 - 4
Суриков   

Глава девятая - «Покорение Сибири Ермаком», продолжение

Василий Иванович собирал слушателей, которым он говорил о широтах реки Оби, ее мрачных, пустынных берегах: «Вот борьба человека с природой, борьба за жизнь, жестокая борьба... Здесь выковываются стойкие сибирские характеры». Колорит местного пейзажа создавали юрты остяков, коренные обитатели ходили в меховых одеждах, общались на языке, понятном только им одним. По их изможденному виду чувствовалось, что они были подавлены голодом, нищетой, болезнями. На остановках аборигены забирались на борт «Казанца», торговали вяленой рыбой, выпрашивали у пассажиров табак и водку. Василий Иванович делал с них наброски к будущему «Ермаку». Когда пароход вошел в русло Иртыша, пассажиры увидели лесистые скалы, утесы, доходившие до круто срезанного берега. Василий Иванович без устали разглядывал их текучее отражение: «Ни один художник еще не смог передать в красках этой дивной красоты... Какая чистота линий, красок, сколько жизни в движении воды». Он делился с Калерией Александровной Козьминой планом задуманной картины о Ермаке и, наблюдая окружающее, он определял ее зримый образ. Иркутская учительница излагала художнику сведения о персонаже его полотна, который совершил поход в правление Ивана Грозного, властно проводившего политику продвижения России на Восток. Вернувшись в Москву, Василий Иванович занялся изучением в библиотечных фондах подробностей противостояния деспотичного русского монарха и его воинственного противника - сибирского хана Кучума.

Одна из книг, которую взял в руки Суриков, сопровождалась назидательным названием: «История или повествование о донских казаках, отколь и когда они начало свое имеют и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какие были дела и чем прославились и проч., собранные и составленные из многих вернейших российских и иностранных историев, летописей, древних дворцовых записок и из журнала Петра Великого, чрез труды инженер-генерал-майора и кавалера Александра Ригельмана 1778 года». В ней излагались деяния Ермака и его происхождение «от донцов казаков сибирских». Об этом литературном источнике художник написал брату: «Читал я историю о донских казаках. Мы, сибирские казаки, происходим от них; потом уральские и гребенские. Читаю, а душа так и радуется, что мы с тобой роду хорошего».
Казацкий атаман по кличке Ермак, родственную связь с которым обнаружил Суриков, славился самостийным норовом и промышлял с вооруженной дружиной в низовьях Дона и на Каспии, нападая на царские караваны с казной и товарами. Разгневанный государь послал в его устрашение войско стрельцов, угрожая расправой на плахе. Ермак перебрался в Пермь, где солевары и купцы Строгановы поручили ему охрану собственного богатства. Жаждая приумножить добро сокровищами хана Кучума, обложившего данью остяков и вогулов, они снарядили в Сибирь экспедицию во главе с Ермаком. Интересы Строгановых нашли поддержку у Ивана Грозного, ободренного взятием Казани и присоединением к царству астраханских земель. К тому же набеги Кучума несли разрушения посадам и селам, сопровождались угоном в рабство русских людей. Поэтому царь милостиво простил прегрешения атаману, который с верным войском поднялся в 1581 году по реке Чусовой, перешел через Уральские горы и доплыл по водным протокам до Иртыша в расположение столицы Сибирского ханства. По свидетельствам летописи, Ермак отдал приказ дружинникам сражаться до полной победы: «А кто подумает отойти от них и изменити,...тому по-донски указ: насыпать песку в пазуху и посадя в мешок, в воду». В битве «до смертного сечения» с вольными казаками, вооруженными невиданными для азиатов огнестрельными пищалями с фитильным запалом, орда Кучума потерпела поражение и отступила на кочевье в южные степи. Иван Грозный щедро наградил Ермака, а вожделенные пространства перешли в беспошлинное ведомство предприимчивых Строгановых. Установившийся мир оказался непрочным. Хитроумный Кучум затаил месть предводителю казацкого воинства. Во время ночевки на Иртыше Ермак был разбужен внезапным нападением ханских приспешников, он бросился в воду в тяжеловесном панцыре, подаренном царем и утянувшем его на дно реки. После гибели атамана покорение неосвоенных земель не остановилось. По мере продвижения царские воеводы основывали крепости Тюмень, Тобольск, Нарым, Томск. Окончательно свергнутый Кучум бежал к ногаям и там нашел свой смертный час. Разумеется, Суриков не мог вместить на размеченном полотне в полном объеме разнородную по людским волям и столкновениям сил эпопею покорения Сибири. Мастер выбрал наиболее острый момент битвы на Иртыше. «Она сама мне так представилась: две стихии встречаются», - говорил он в беседе с Волошиным.

На главном фланге двигались к противоположному берегу лодки с ратью Ермака, у обрывистого спуска отстреливались лучники Кучума. На высоком склоне сминала придорожную пыль конница визирей, спешивших на помощь азиатскому правителю. Вдали в сером тумане проглядывала желанная цель защитников и нападающих - столица Искер с башенками мечетей и крепостным рвом. Такой стратегический узел художник начертал по собственной воле, а потом, когда прочел Кунгурскую летопись, убедился в правомерности художественного решения: «Вижу, совсем, как у меня. Совсем похоже. Кучум ведь на горе стоял. Там у меня скачущие. И теперь ведь, как на пароходе едешь, - вдруг всадник на обрыв выскочит: дым, значит, увидал». Каждая из двух противодействующих «стихий» представляла в его картине сцементированное целое, но в этой нерасторжимой массовости мастер находил, как и в предыдущих своих произведениях, индивидуальные мотивировки характеров тех, кто целился из ружья или пускал стрелу из лука. Изобразительному оправданию поступков множественных героев мастер посвятил четыре года своего труда.
В июне 1892 года Василий Иванович послал письмо родным: «Я живу теперь в Тобольске. Пишу этюды в музее и татар здешних, и еще виды Иртыша... Дня через два уезжаем в Самарово или Сургут, остяков в картину писать». В тобольском музее Суриков разглядывал предметы утвари, обнаруженные при раскопках ханской столицы: железные наконечники татарских стрел, выгнутые луки и колчаны, украшенные аппликациями из кожи. Он зарисовал в альбом детали национальных костюмов с бисерной вышивкой, браслеты с вкраплениями бирюзы и сердоликов. Из Тобольска художник на перекладных отправился в глубь тайги в стойбище аборигенов. Нежданный гость был принят ими радушно и он, разложив коробки с акварелью, взялся писать этюд молодого остяка, смуглого, косоглазого, с черными прядями блестящих волос, падавших на плоский лоб.


следующая страница »

Рекламный блок наших партнеров:
• 

Василий Суриков: "Я не понимаю действия отдельных исторических личностей без народа, без толпы". И в его картине есть цельный, психологический и пластически завершенный образ толпы, вобравший в себя сложность и многогранность русского общества XVII века; в то же время каждый персонаж - это личность яркая и значительная, со своей неповторимой индивидуальностью, характером и внутренним миром, своим отношением к происходящему. Среди них боярышни и нищие старухи с сумой через плечо, странники и монашенки, вездесущие мальчишки и сидящий прямо на снегу босоногий юродивый в рубище, с пудовыми веригами, стрельцы и попы.


Суриков


Василий Суриков, artsurikov.ru © 1848-2014. Все права защищены. Пишите письма: mail (собака) artsurikov.ru
Копирование или использование материалов - только с письменного разрешения Василия Сурикова


Rambler's Top100