на главную         
Василий Суриков
Суриков Биография Картины Эскизы   Рисунки Хроно   Музеи М.Нестеров Гостевая
Статья Бенуа  Рогинская  Пикулева  Маковский  Островский  Н.Шер  Г.Чурак Ф.Волынский  Арт-сайты
Воспоминания  Волошин  Глаголь  Минченков  А.И.Суриков  Тепин  Репин Кончаловская  Ченцова

Галина Пикулева. Творчество Василия Сурикова

  
» Живая память потомков
» Дом на Благовещенской
2 - 3
» Дорога в Академию
2 - 3 - 4 - 5
» «Вселенские сборы»
2 - 3
» «Утро стрелецкой казни»
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
» «Меншиков в Березове»
2 - 3 - 4
» Поездки в Европу - 2
3 - 4
» «Боярыня Морозова»
2 - 3 - 4 - 5 - 6
» «Затмение» в судьбе
2 - 3 - 4 - 5
» «Покорение Сибири...»
2 - 3
» «Переход Суворова...»
2 - 3 - 4
» Рубежи века - 2 - 3 - 4
5 - 6
» Человек - мера всех картин
2 - 3 - 4
Суриков   

Глава седьмая - «Боярыня Морозова», продолжение

Для историка остались невыясненными дата ее рождения и подробности девичьей поры, прошедшие в доме отца Прокопия Федоровича Соковнина. Более просветленным оказалась пора семнадцатилетия Федосии Прокопьевны, когда ее выдали замуж за вдовца - боярина Глеба Ивановича Морозова. Ее муж был приближен к царскому двору в качестве спальника Михаила Федоровича Романова, он же оберегал спальню новобрачного сына Алексея Михайловича. Духовником Федосии Морозовой и ее сестры Евдокии Урусовой был протопоп Аввакум, внушавший молодым женщинам идеалы добродетельной постнической жизни, что вполне одобрял пятидесятилетний супруг. В их браке родился сын Иван, которого Глебу Ивановичу не довелось узреть выросшим. В 1662 году он умирает, оставив в одиночестве свою тридцатилетнюю вдову.
Федосия Морозова не помышляла о другом супруге, хотя не замыкалась в теремных хоромах и жила в окружении дворни численностью в триста человек, которая во время парадных выездов шла за ее убранной серебром каретой с запряженными двенадцатью лошадьми. Вернувшийся из тобольской ссылки Аввакум был принят знатной боярыней с почестями. В свою очередь, крамольный протопоп старательно погружал честную вдову и ее сестру в церковный раскол. Поддавшись старообрядческим мыслям, хозяйка наполнила дом нищими, монахинями, радениями духовника, «им своими руками служаше, язвы гнойные измываше... и с ними ядяще из единаго сосуда». Под верхним одеянием Морозова носила власяницу, отправлялась пешим ходом по городу, раздавая милостыню неимущим.

Усмиряя женскую плоть, Федосия Прокопьевна тайно постриглась в монахини и полностью отошла от светских утех кремлевского двора. Окончательный разрыв произошел после кончины царицы Марии Ильиничны Милославской, сочувствовавшей староверам. В январе 1671 года царь вступил во второй брак с Натальей Кирилловной Нарышкиной. Боярыне Морозовой полагалось стоять во главе разряженных москвичек и произносить поздравления. Она отказалась прибыть во дворец, сославшись на боль в ногах. Алексей Михайлович счел эти слова за чрезмерную гордыню и послал с выговором мужа сестры - князя Урусова. Боярыня уразумела, что скоро ей нужно ожидать незваных гостей. Во второй час ночи в отворенные ворота вошел чудовский архимандрит Иоаким, дабы допросить возлежащую на ложе Морозову, как она крестится. Убедившись в староверском знаке, священник доложил об увиденном государю. По его распоряжению боярыня была посажена в подклет терема под неусыпный надзор стражи. Через день думской дьяк заковал Федосию Прокопьевну в цепи, втолкнул в дровни и доставил на допрос и пытку. В своей книге историк Забелин об этом насильственном моменте писал: «Когда ее везли Кремлем, мимо Чудова монастыря, под царские переходы, она, полагая, что на переходах смотрит царь на ее поезд, часто крестилась двуперстным знамением, высоко поднимая голову и звеня цепью, показывая царю, что не только не стыдится своего поругания, но и услаждается любовью Христовою и радуется своим узам». После надругательства над ее телом боярыня Морозова была заточена в подворье Новодевичьего монастыря. Ее сестру Евдокию Урусову, закованную в железные путы, отвезли в Алексеевский монастырь. Из Москвы были удалены братья староверок - Федор и Алексей Соковнины. Одного из них позднее тоже постигла царская кара, он был казнен Петром I вместе со стрельцами на Красной площади. На свободе оставался только Иван - сын Федосии Прокопьевны и Глеба Ивановича Морозовых. От нервного потрясения он тяжело заболел. Ссылаясь на факты летописи, составленной в XVII веке, Забелин сообщал, что Алексей Михайлович прислал к нему лекарей, и они так расстарались, «что в малых днях и гробу предаша». После его кончины морозовские владения попали в руки алчных бояр, присвоивших и распродавших находившиеся там в изобилии золотые и серебряные вещи. Таким образом о возвращении законной владелицы в разграбленный московский дом не могло идти речи. Сама она в ожидании смерти твердила: «Это мне преславно, ибо этой чести никогда не испытывала».

Прилюдная казнь была заменена раскольницам на одиночное заточение в монастырской темнице в Боровске. Сюда пришло послание протопопа Аввакума со словами, превозносившими их терпение: «Что воздам вам, земные ангелы, небесные человецы?.. Запечатляем мы кровию своей нашу православную веру со Христом Богом нашим». Чтобы прервать всякие отношения осужденных женщин с единоверцами, была вырыта глубокая яма, куда они были посажены на голую промерзшую землю. Стражникам отдали суровый приказ не менять им сорочки, кормить скудной пищей и не поить водой. Не выдержав лишений, Евдокия Урусова скончалась. По просьбе сестры-мученицы Морозова отпела над ней отходную. Предчувствуя скорый конец, Федосия Прокопьевна, изнемогавшая от нестерпимого голода и зуда насекомых, обратилась к охранявшему ее стрельцу: «Помилуй меня, дай мне калачика». Молодой воин, годившийся боярыне в сыновья, испуганно ответил: «Боюсь, госпожа». Забелин об этом случае повествует: «И сказала она, добро, чадо! Благословен Бог наш, изволиво тако!» После смерти Морозовой ее духовный наставник разразился плачевным словом к собратьям: «Увы, мне осиротевшему!.. Увы, детоньки, скончавшиеся в преисподних земли!.. Соберитеся, рустие сынове. Соберитеся девы и матери, рыдайте горце и плачите со мною вкупе».
Соборное оплакивание боярыни Морозовой, собирание вокруг ее страданий русского народа Суриков заложил в основу идеи рождавшейся картины. В тридцати карандашных рисунках, составивших полный альбом, художник прочерчивал варианты композиции - проезд староверки через Москву на допрос, происходивший в кремлевских покоях. На одном из листов Морозова была посажена в сани так, что пола ее волочившейся бархатной шубы резким углом обозначилась на снегу. Как пояснял мастер, этот образ был навеян увиденной однажды нахохлившейся раненой вороной с отставленным поврежденным крылом. В других рисунках он искал графические детали соотношения фигуры главной героини и окружавшей ее людской толпы. Для этого он организовал натурную сцену вблизи Мытищ и попросил мужиков и баб в обыденной крестьянской одежде расположиться по обеим сторонам дровней, везущих укутанную в платок женщину с поднятой над головой рукой.


следующая страница »

Рекламный блок наших партнеров:
• 

"В творчестве Сурикова доминирует повелительная убежденность галлюцината. Он действительно видит прошлое, варварское, кровавое, жуткое прошлое России и рассказывает свои видения так выпукло-ярко, словно не знает различия между сном и явью. Эти видения-картины фантастическим реализмом деталей и цельностью обобщающего настроения вызывают чувство, похожее на испуг. Мы смотрим на них, подчиняясь внушениям художника, и бред его кажется вещим. Правда исторической панорамы становится откровением. В трагизме воскрешенной эпохи раскрывается загадочная, трагичная глубина народной души..." (К.Маковский)


Суриков


Василий Суриков, artsurikov.ru © 1848-2014. Все права защищены. Пишите письма: mail (собака) artsurikov.ru
Копирование или использование материалов - только с письменного разрешения Василия Сурикова


Rambler's Top100