на главную         
Василий Суриков
Суриков Биография Картины Эскизы   Рисунки Хроно   Музеи М.Нестеров Гостевая
Статья Бенуа  Рогинская  Пикулева  Маковский  Островский  Н.Шер  Г.Чурак Ф.Волынский  Арт-сайты
Воспоминания  Волошин  Глаголь  Минченков  А.И.Суриков  Тепин  Репин Кончаловская  Ченцова

Галина Пикулева. Творчество Василия Сурикова

  
» Живая память потомков
» Дом на Благовещенской
2 - 3
» Дорога в Академию
2 - 3 - 4 - 5
» «Вселенские сборы»
2 - 3
» «Утро стрелецкой казни»
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
» «Меншиков в Березове»
2 - 3 - 4
» Поездки в Европу - 2
3 - 4
» «Боярыня Морозова»
2 - 3 - 4 - 5 - 6
» «Затмение» в судьбе
2 - 3 - 4 - 5
» «Покорение Сибири...»
2 - 3
» «Переход Суворова...»
2 - 3 - 4
» Рубежи века - 2 - 3 - 4
5 - 6
» Человек - мера всех картин
2 - 3 - 4
Суриков   

Глава двенадцатая. Человек - мера всех картин, окончание

Проводы из Красноярска на фронт Петра Петровича Кончаловского, заботы о дочерях и внуках заставили главу семьи вернуться с ними в Москву. Вести, посланные брату, становились короче, вместо пространных рассуждений следовали простые сообщения о том, что «Благовещение» отправлено в Петербург на двенадцатую выставку Союза русских художников, что в Москве погода разлилась дождями: «По-видимому, хороший урожай будет. Дай ты нам, Господи, в тяжелую годину войны...» В следующем году Суриков вдыхал целительный воздух в крымской Алупке. Он бывал там и раньше, заезжая в имение Добринских в Суук-Су. Галине Анатольевне запомнился весьма забавный случай: «Рядом с нами жили две очень милые девушки - сестры Надя и Зоя Орловы. Они не раз просили Сурикова нарисовать им на память «ну хоть какой-нибудь пустяк». Василию Ивановичу не нравилась их настойчивость, но все же накануне отъезда в Москву он сделал им по рисунку... на двух персиках». Таким образом, мастер, захваченный веселым настроением, во фруктовых и сочных материалах слегка спародировал картину Валентина Серова «Девочка с персиками». А иногда он принимался рисовать на коробках из-под тортов или на плоских пляжных камнях к полному восторгу окружавшей его молодежи.

В августе 1915 года Василий Иванович «подсушивал легкие» на морском берегу или на горных подъемах, которые не давались ему из-за усилившегося сердцебиения. «И когда поезд из Крыма подошел к платформе Курского вокзала, дочери, приехавшие встречать его, не сразу узнали отца, - написала Наталья Кончаловская. - Он был худой и темный, но не от здорового загара, а какой-то иссушенный, обгорелый, как дуб, в который попала молния». Василий Иванович был вынужден в конце года решиться на огорчительное письмо брату: «Вот уже два месяца лежу в постели. Доктора ходят и нашли расширение аорты. Послали в санаторий, и там меня более простудили, заставляя лежать в конце октября по 2 часа на воздухе... Вот уже было кровохарканье, прошло, да опять вернулось. Все от сердца (биенышко мамочкино). Теперь немного получше». Каждый день навещала отца дочь Елена, снимавшая комнату на Новинском бульваре: «Утомилась она страшно от ухода по ночам за мной». Женская участь Елены Васильевны не сложилась столь удачно, как у старшей сестры. Она жила одиноко, пробовала писать пьесы и рассказы, преподавала историю в гимназии, увлекалась поэзией Максимилиана Волошина, будучи включенной в свидания поэта с отцом. Суриков в 1908 году написал ее портрет, где младшая дочь в светлой летней блузе сидела у стола рядом с букетом пионов, пышно цветущих несколько июньских дней и быстро сбрасывающих свои душистые лепестки, обнаруживая невзрачную завязь. Так и Елена была неустойчивой в желаниях и интересах, нервной в общении с окружающими. Отец не скрывал боязни за то, как в дальнейшем устроится ее судьба.
Из квартиры Кончаловских на Большой Садовой улице, где Суриков лежал после приступа плеврита, он перебрался в номер гостиницы «Дрезден» возле Тверской площади, теплый, сухой, с лифтом, помогавшим одолеть неподатливые ступени верхнего этажа. Отсюда он послал письмо в редакцию газеты «Русская мысль», высказывая весомое мнение о проведенной в Третьяковской галерее реконструкции, вызвавшей неоднозначные отклики у художников и посетителей: «Я вполне согласен с настоящей развеской картин, которая дает возможность зрителю видеть все картины в надлежащем свете и расстоянии, что достигнуто с большой затратой энергии, труда и высокого вкуса. Раздавшийся лозунг "быть по-старому" не нов и слышался всегда во многих отраслях нашей общественной жизни. Вкусивший света не захочет тьмы». Последняя фраза могла стать темой еще не написанной картины, которую он обдумывал в жару легочной температуры... К кризисному для Василия Ивановича времени относится вечер, не оставивший точной даты и запавший в мемуары художника Якова Даниловича Минченкова. В передней его квартиры раздался звонок и вошел неузнаваемо изменившийся Суриков. Они разговаривали о деятельности передвижников, потом гость попросил сыграть «Крейцерову сонату» Бетховена: «У него величественное страдание; и в этой сонате я его вижу, а не то, о чем говорит Толстой. Впрочем, из великого создания каждый может почерпнуть то, что ему надо в разное время и в разном состоянии. Когда над необъятным простором, в громадном небе подымаются величественные облака, мне слышатся могучие аккорды Бетховена. Играйте, я найду свое». Минченков и его жена поставили на пюпитр рояля ноты. Суриков сидел бледный, осунувшийся: «Лоб как бы надвинулся на глаза, крупные губы, с точно наложенными на них черными усами, выпятились вперед, от носа легли грустные складки. Половину лица закрывала темная тень от руки, которой он подпирал голову. Когда мы кончили играть, Василий Иванович провел рукой по лицу и тихо проговорил: "Как хороший роман... жаль, что все кончилось". Медленно встал, сердечно и грустно распрощался... Он ушел. Во дворе и на улице было очень темно...» В холодный день ранней весны скульптор Сергей Коненков вышел из своей мастерской на Пресне и увидел траурную процессию: «Узнал в ней знакомых. Подошел, а мне говорят: "Суриков". Все поплыло перед глазами...»

Василий Иванович Суриков ушел из жизни 19 марта 1916 года в комнате гостиницы «Дрезден». Усилия родных и лучшие лекарства оказывались беспомощными, когда душа, тяготевшая узами горячечного организма, рвалась ввысь, дабы воспарить в бестелесных небесах. .. В раскрытую могилу на Ваганьковском кладбище летел мокрый снег, смешиваясь со слезами скорбевших по усопшему. Виктор Михайлович Васнецов, одолевая спазму в голосе, произнес: «Вечная тебе память, вечная тебе слава в роды родов русского народа», - и опустился на колени у мерзлого холма погребальной земли.
Последние слова мастера были: «Я исчезаю». Нет, весь он не исчез в райских сферах Эдема, его реальный облик продолжал царствовать в художественном завещании - финальном «Автопортрете». Суриков поставил в верху композиции подпись и дату - 1915 год. Отсюда нисходил поток охристых мазков, окруживших ореолом бессмертия голову и стан Творца. Он отбрасывал печальные признаки увядания и поднимался в величавости подаренного людям искусства, в центре которого значилась личность человека как меры всех вещей. Ничто человеческое не миновало его путь. Он оглядывал с Лобного места свечи осужденных стрельцов, входил в стылую избу изгнанника Меншикова, молился за участь раскольницы Морозовой, погонял коня в праздник Масленицы, одолевал сибирскую реку Иртыш и швейцарский хребет Панике. Устремляясь к совершенству, он наносил на полотно сгущенный мазок краски: «Нашел я точку-то!»


первая страница »

Рекламный блок наших партнеров:
• 

"Когда ставилась точка, когда накрепко запертые двери суриковской студии раскрывались, и картина, несколько лет таимая, делалась общим достоянием, - оказывалось, что из рук этого сторонящегося, особого человека вышло произведение такой невероятной общезначительности, простоты и доступности, такой собирательной народной души, что даже хотелось снять имя автора и сказать, что это безымянное, национальное, всерусское создание, как хочется сказать, что безымянная собирательная всерусская рука писала Войну и Мир".


Суриков


Василий Суриков, artsurikov.ru © 1848-2014. Все права защищены. Пишите письма: mail (собака) artsurikov.ru
Копирование или использование материалов - только с письменного разрешения Василия Сурикова


Rambler's Top100