Глава одиннадцатая - Рубежи века в живописи Сурикова, продолжение

В июле 1900 года после возвращения в Москву Суриков привычно отчитался в выполненных за границей этюдах: «Я поработал в Италии акварели». Он написал в водной технике «Неаполь», «Колизей», «Собор Святого Марка в Венеции». Эти впечатления напомнили Василию Ивановичу о карнавале жизни, подарившем любовь незабвенной Елизаветы Августовны Шарэ. На этот раз мастер отказался размечать станковую композицию следующей картины в цивилизованной Европе. Дома он сделал ревизию незавершенных им исторических сюжетов об отечественных временах и нравах - «Прощание Годунова со своим сыном», «Осада Сергиево-Троицкой лавры», «Маскарад в Москве с участием Петра I», «Императрица Анна Иоанновна на охоте». Какой из них развернуть на холсте с датой: «Выполнено в двадцатом веке»? И как этот новорожденный век, отсчитывающий свой первый год, соотнесется с былыми междоусобицами и победами, куда позовет русский народ - на славное подвижничество или жертвенное заклание? Среди черновиков Суриков осмотрел лист, который он зачинал еще в октябре 1887 года, когда известил красноярских родичей: «Я теперь начинаю писать эскиз для моей новой картины и собираю материал для нее». После окончания «Боярыни Морозовой» эпоха царя Алексея Михайловича, неоднократно взрывавшаяся народными бунтами, не отпускала мышление Сурикова. На акварельную бумагу легло событие, не менее значительное, чем раскольная участь родственницы московского государя.

В 1666 году на Дону вспыхнула крестьянская война. Движение голытьбы возглавил Степан Тимофеевич Разин. Коренной казак, родом из Зимовейского городка, обладал немалым военным опытом. Собранное им войско с Дона перешло на Волгу и на легких стругах поплыло к просторам Каспийского моря. Разин и его сотоварищи захватили Яицкую крепость и разгромили флотилию, принадлежавшую персидскому шаху. Ободренный победами Степан Тимофеевич угрожал пойти походом на столицу, дабы «всех князей и бояр и все шляхетство российское побить». Его отряды заняли укрепления Царицына и Астрахани. Перешедшие на сторону бунтарей местные жители расправились с дворянами и приказными людьми, выбрали на «кругу» собственное правление во главе с Василием Усом и Федором Шелудякой. Волнения от Саратова до Пензы перекинулись на подмосковные земли. К поддержавшей его «всей черни» Степан Тимофеевич обращался с грамотами, призывавшими истреблять повсюду «мирских кровопийцев». Обеспокоенная стихийными беспорядками Москва пошла в контрнаступление. Царские полки и карательное войско возглавил князь Барятинский. В сентябре 1670 года казачество осадило Симбирск и потерпело поражение. Разин ушел на Дон, чтобы пополнить ратные силы. Там Степана Тимофеевича постигло коварство зажиточных селян, выдавших его государевым властям. Плененного крестьянского вождя подвергли казни на Лобном месте у стен московского Кремля. Суриков, избегавший со времени «Утра стрелецкой казни» показа откровенного насилия, выбрал для первого этюда будущего «Степана Разина» эпизод, когда парусная флотилия атамана выплывала к волжским далям. Он начертал ладью атамана, убранную восточными коврами, свисавшими с ее краев в водную гладь. Иллюстрируя куплеты народной песни о персидской княжне - полюбовнице Разина, художник поместил женскую фигуру, покрытую узорным платком, в середину лодки. Степан Тимофеевич стоял у борта и не спускал с нее глаз. На носу высилась пушка, охраняемая верным казаком. Другие казаки налегали на весла, покоряя речные воды.

Описавший этот акварельный этюд в книге «Картины Сурикова» Н.Щекотов разглядел в нем сходство с живописной манерой «Боярыни Морозовой»: «Например, это многоузорочье, эта полусказочная красота персидской княжны, красота чистая, по-суриковски говоря, непопорченная, и в то же время трагическая». Писатель отметил, что мотивы разинской композиции перешли в полотно «Покорение Сибири Ермаком»: «Эти суровые и вольные ратные собратья Степана Разина, эта их по-ермаковски тесная масса, эта воинская их сила наступления, особенно четко выраженная в настороженном жерле пушки и глядящей в даль страже. Наконец, эта безбрежная река и ладьи...» Далее внимательный биограф задавался вопросом, на который он не давал четкого ответа: «Но почему же эта блистательная симфония, эта чарующая своим песенным складом, эта мощная своим эпическим взлетом мечта осталась незавершенной? Или, точнее сказать, почему эта наиболее романтическая, народно-романтическая из поэм Сурикова была им оставлена, а вместо нее написана другая, совершенно иного содержания, иного образного воплощения, иной музыкальной формы?»

Прежде всего, личные обстоятельства отодвинули появление на свет «Степана Разина» в восьмидесятые годы XIX века. Это болезнь и кончина Елизаветы Августовны Шарэ, вызвавшие надлом в душе Василия Ивановича, который вылился в полотно «Исцеление слепорожденного Иисусом Христом», далеко отстоявшее по смыслу от акварели о страсти Степана Разина к восточной княжне, которую он в буйстве низвергал в набежавшую волну. Выздоровление мастера явило его очистившийся от горести настрой во «Взятии снежного городка». Последовавшее десятилетие художник посвятил созданию патриотических эпопей - «Покорение Сибири Ермаком», «Переход Суворова через Альпы». Тем временем сухое зерно «Степана Разина» ждало нужной почвы, чтобы, окунувшись в нее, пустить крепнувший росток.
Непосредственная этюдная работа развернулась в июле 1901 года, когда Суриков уехал из Москвы в волжские места. Из Астрахани он написал дочерям: «Сегодня нарисовал лодку и наметил на другом рисунке гребцов (шесть весел)... Кое-какие наброски неба с водой дорогой на ходу делал». В сентябре 1901 года Василий Иванович из Москвы сообщил брату: «Иду работать в Музей». «Степан Разин», имевший размер 3 на 6 метра, поместился в прежней просторной мастерской в Историческом музее.