на главную         
Василий Суриков
Суриков Биография Картины Эскизы   Рисунки Хроно   Музеи М.Нестеров Гостевая
Статья Бенуа  Рогинская  Пикулева  Маковский  Островский  Н.Шер  Г.Чурак Ф.Волынский  Арт-сайты
Воспоминания  Волошин  Глаголь  Минченков  А.И.Суриков  Тепин  Репин Кончаловская  Ченцова

Галина Пикулева. Творчество Василия Сурикова

  
» Живая память потомков
» Дом на Благовещенской
2 - 3
» Дорога в Академию
2 - 3 - 4 - 5
» «Вселенские сборы»
2 - 3
» «Утро стрелецкой казни»
2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7
» «Меншиков в Березове»
2 - 3 - 4
» Поездки в Европу - 2
3 - 4
» «Боярыня Морозова»
2 - 3 - 4 - 5 - 6
» «Затмение» в судьбе
2 - 3 - 4 - 5
» «Покорение Сибири...»
2 - 3
» «Переход Суворова...»
2 - 3 - 4
» Рубежи века - 2 - 3 - 4
5 - 6
» Человек - мера всех картин
2 - 3 - 4
Суриков   

Глава двенадцатая. Человек - мера всех картин, продолжение

Но развернувшаяся работа над книгой была остановлена из-за неожиданных обстоятельств, так что рукопись осталась в виде неоконченных записей, опубликованных позже в журнале «Аполлон». В середине января 1913 года посетитель Третьяковской галереи иконописец Абрам Балашов, подойдя к полотну Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» нанес по царским лицам три удара ножом. Произведение оказалось варварским способом испорченным. Этот экстремальный поступок оказался в центре столкнувшихся общественных мнений о том, не переступил ли художник, который изобразил убийство отцом безвинного сына, истекавшего кровью, недопустимую нравственную грань? Возбуждение, охватившее неуравновешенного в психике человека при взгляде на эту жестокость, вызвало разрушительную реакцию в его поведении. Волошин, вмешавшись в дискуссию, написал статью «О смысле катастрофы, постигшей картину Репина», выступил на диспуте в Политехническом музее. «Где черта, отделяющая Достоевского от уголовного романа, трагедию - от театра ужасов?» - декларировал Максимилиан Александрович, отвергая натуралистическую «роль ужасного в искусстве», которая негативно бередит восприятие зрителей.
Тем самым он еще раз подтверждал близкие ему позиции Сурикова, упоминавшего в их беседе давний спор с Репиным, когда ему был неприятен в «Иоанне Грозном» «сгусток крови, черный, липкий». Среди всех драм, что писал Василий Иванович, у него «никогда не было желания потрясти»: «Всюду красоту любил». Стремление мастера оставаться преданным спасительной красоте отзывалось эхом в неровных ритмах сердца, требовавшего немедленного лечения. Сурикова консультировал врач А.Д.Езерский, портрет которого он создал в 1910 году. Выпуклыми мазками Суриков обнажал лоб целителя, его сощуренные глаза, обращенные к странице медицинского труда, который Езерский держал в левой руке. Правая рука, жилистая, с выступавшими сквозь кожу венами, облокачивалась на резную рукоять кресла, придавая позе читающего значительную устойчивость. Он был погружен в установление сложного диагноза, который спасет жизнь его пациента.

В 1913 году Василий Иванович выполнил в технике масла композицию «Человек с больной рукой», где ощущалось продолжение темы «Портрета доктора А.Д.Езерского». Хотя художник не указал фамилию позировавшего ему мужчины, в его интеллигентном облике обнаруживалось сходство с предшествующим героем. Правда, на этот раз художник максимально расширил его настороженные зрачки, крупные пальцы левой руки наложил на повязку, под которой скрывалась пульсировавшая боль в запястье правой руки. По мнению искусствоведа Т.А.Карповой, в картине выражался не частный случай недомогания, а физическое и психическое нездоровье жителя большого города: «Состояние "Человека с больной рукой" сродни состоянию больного, раненого животного... Болеет и мается все его существо. Синий фон выражает тревогу. Эстетизация болезни, душевного разлада, немощи плоти Сурикову претят, как что-то неестественное, чуждое природе, неорганичное, надуманное... Болезнь некрасива, а потому для Сурикова - это явление со знаком минус». Кроме урбанистического дискомфорта, чуждого биологической природе человека, Суриков передавал в картине предчувствие открытой раны, постигшей нацию 1 августа 1914 года, когда Россия вступила в бойню Первой мировой войны. На полях сражений полегло десять миллионов человек, получили ранения двадцать миллионов воинов. Военная гангрена привела к падению монархии в феврале 1917 года и окончательно обрушившему государственное устройство Октябрьскому расколу.
Нагрянувшие события не обошли стороной семью Суриковых. Петр Петрович Кончаловский был призван в действующую армию в составе сибирской стрелковой дивизии, формировавшейся в Красноярске. Ольга Васильевна провожала мужа на фронт из города отца: «Помню, как военную часть грузили где-то на вокзале в Красноярске - пушки, ящики, коней, солдат... Это было самое тяжелое, что может быть в жизни, - когда вагоны трогаются в ночь, среди сибирского пейзажа, и в темноту уходит последний красный огонек. Вот тут я села в тарантас и поехала в наш родной сибирский дом. Я все крепилась, крепилась, а приехав, зарыдала, заголосила на весь дом, как голосят бабы на каждой станции, провожая мужей, потому что в этом один только выход их тоске». Суриков утешал дочь и ожидал письма от зятя. Ее переживания подвигли Василия Ивановича вернуться к мысли о картине, которую он начал в 1909 году во время поездки в Сибирь на этюдах вблизи озера Шира. В 1915 году он рассмотрел графические планы композиции «Княгиня Ольга встречает тело Игоря». В общей сцене соратники русского князя в воинских доспехах положили бездыханного предводителя на сырую землю к ногам его безутешной вдовы, окруженной служанками - плакальщицами. Скорбная явь древней Руси, подверженной набегам враждебных племен, имела аналогии со вторым десятилетием XX века, когда участью женщин оставались привычные вдовьи платки да отпевания погибших мужей, братьев, сыновей. В предощущении лишений, когда женская статность поседеет под поминальные звоны, наследственные наряды распродадутся за горбушку хлеба на городских барахолках, Суриков один за другим создавал портреты, в которых правила балом извечная гармония. Художник знал, что сохраняет для потомков сокровенные лики, созвучные лирической поэзии молодой Ахматовой, циклу «Стихи о Прекрасной Даме» Блока:

Признак истинного чуда
В час полночной темноты –
Мглистый мрак и камней груда,
В них горишь алмазом ты.
А сама - за мглой речною
Направляешь горный бег
Ты, лазурью золотою
Просиявшая навек!


следующая страница »

Рекламный блок наших партнеров:
• 

"Разумеется, Суриков - русский художник. Он не чувствует и не любит абсолютной красоты форм, и он в погоне за общим поэтическим впечатлением подчиняет чисто формальную сторону содержательной. Несомненно, это слабое место в его творчестве. Но уже за то ему спасибо, что он сумел пренебречь ложной, академически понятой красотой форм, а главное, за то, что он сумел, отдаваясь вполне своему вдохновению, найти что-то совершенно своеобразное, новое, как в рисунке, так и живописи и в красках. По краскам не только «Морозова», но все его картины прямо даже красивы. Он рядом с Васнецовым внял заветам древнерусских художников, разгадал их прелесть, сумел снова найти их изумительную, странную и чарующую гамму, не имеющую ничего похожего в западной живописи." (А.Н.Бенуа)


Суриков


Василий Суриков, artsurikov.ru © 1848-2014. Все права защищены. Пишите письма: mail (собака) artsurikov.ru
Копирование или использование материалов - только с письменного разрешения Василия Сурикова


Rambler's Top100