1888

П.Ф. и А.И. Суриковым. Москва, 12 января 1888

Здравствуйте, милые мама и Саша!
Посылаю тебе, Саша, во-первых, доверенность на исходатайствование земель и, во-вторых, бритвы, купленные в английском магазине. Бритвы эти для жесткого волоса предназначены, о чем меня и спросил приказчик. Потом, если бритвы эти потупятся немного, то поправлять нужно их сначала на коричневой стороне прилагаемого с ними ремня, а потом, поправивши на коричневой, перейти на белую сторону, ремень этот тоже английский и того же фабриканта, чьи и бритвы. Заплатил я недорого, всего 5 рублей 50 копеек, но, может быть, они и хорошие. Он сказал, что если не придутся хорошо, то можно их переменить. После бритья бритвы надо тщательно сухо вытирать. Доверенность и бритвы я посылаю в одно время. Ну, хлопочи, Саша, что-то бог даст. Мне кажется, что доверенность составлена хорошо, и у нотариуса сказали, что ее уже не надо нигде мне более засвидетельствовать. Она полной силы. Меня страшно поразила и опечалила смерть Мельницкого. Напиши, голубчик, отчего это он умер? Если можно, порасспроси домашних его. Передай им мое глубокое сожаление о безвременно погибшем даровитом человеке. Это просто непостижимо для меня, ужасно мне его жаль. Вот и Марфа Васильевна тоже умерла. Она отчего это? Я так и не сходил к ней в бытность в Красноярске. Она меня всегда любила, а маленьким когда я был, всегда заботилась - царство ей небесное! На днях я послал Евдокии Петровне Кузнецовой еще 100 рублей. Осталось за мной долгу тоже только 100 рублей. Как-нибудь соберусь, вышлю и остальные. Хотел мамочке шаль шелковую послать, да нынешний месяц много расходу было. Соберусь, непременно вышлю; может быть, к пасхе. Здоровы ли вы, дорогие мои? Мы все, слава богу, здоровы. Ты, Саша, писал, что хочешь в Канск ехать. Как же мамочка-то останется одна? Будет она от окна к окну ходить одинешенька. Ведь надо ее здоровье-то нам беречь. Ведь мы еще увидимся, наверное, бог даст. Пусть она не плачет. Ну, до свидания. Кланяемся и целуем вас.
Твой В.Суриков

А.И.Сурикову. 20 апреля 1888

Милый Саша!
Ты, я думаю, удивляешься, что я долго не писал. С 1 февраля началась болезнь Лизы, и я не имел минуты спокойной, чтобы тебе слово черкнуть. Ну, друг Саша, болезнь все усиливалась, все лучшие доктора Москвы лечили, да богу нужно было исполнить волю свою... Чего тебе больше писать? Я, брат, с ума схожу. 8 апреля, в 2,5 часа, в пятницу, на пятой неделе великого поста, ее, голубки, не стало. Страдания были невыносимы, и скончалась, как праведница, с улыбкой на устах. Она еще во время болезни всех простила и благословила детей. Теперь четырнадцатый день, как она умерла. Я заказал сорокоуст. Тяжко мне, брат Саша. Маме скажи, чтоб она не горевала, что было между ней и Лизой, она все простила еще давно. Как бы я рад хоть тебя, Саша, увидеть. А что, нельзя ли тебе отпуска взять? Хорошо бы было, да тебе по службе придется терять. Я тебе, Саша, и маме говорил, что у нее порок сердца и что он по прибытии в Москву все ухудшался. А тут еще дорогой из Сибири простудилась Лиза, и делу нельзя было помочь. Ох, страшная, беспощадная эта болезнь порок сердца! Дети здоровы. Хотя были, особенно Лена, потрясены и все плакали. Покуда сестра Лизы за ними ходит. Лиза велела написать ей. Покуда она была больна 2 месяца, я сам за ней ходил, за голубушкой, все ночи не спал, да не привел бог мне выходить ее, как она меня 8 лет назад тому выходила от воспаления легких. Вот, Саша, жизнь моя надломлена; что будет дальше, и представить себе не могу. Будешь писать ко мне, то пиши: Смоленский бульвар, д. Кузьмина В.И.Сурикову. Оставить у дворника, потому что думаю с детьми под Москвой в деревне на лето поселиться. Молитесь богу за милую Лилиньку. Поминайте ее в церкви. Молитесь за нее - всего нужнее для ее души. Перед смертью она два раза исповедовалась и причащалась.
Брат твой В.Суриков

А.В.Прахову. Москва, 1888

Получил я письмо Ваше, Адриан Викторович. Я уж и не знаю, как благодарить Вас за сочувствие к горю моему. В Киев я едва ли приеду, потому что от горя никуда не убежишь, хоть на край света побеги. Мне отраднее бороться с ним, нежели бежать от него, и притом всякое минутное забвение я искупаю слезами. Когда прошлое восстает на меня, то мне легче. Супруге Вашей и Васнецовым поклонитесь от меня.
В.Суриков, искренно любящий всех вас.

П.Ф.Суриковой. Москва, 6 июня 1888

Милая мама!
Саша послал мне телеграмму, что он выехал ко мне г. Я ужасно обрадовался. Теперь жду его, считаю дни и часы, когда его увижу. Это большая радость для меня будет. И дети ждут своего «дядю Сашу». Эту радость бог мне даст за слезы мои. Будем, мама, богу молиться о душе Лизаньки. Это единственная нам с тобой и Сашей отрада и утешение. Я заказывал 40-дневный сорокоуст со дня кончины, а Вы годовой, и это меня несказанно радует. Я беспокоюсь, как это Вы одна дома остались. Наверное, с Вами кто-нибудь остался? Берегите здоровье. Бог даст живы-здоровы будем, на будущее лето увидимся. Оля у меня готовится в гимназию, учится хорошо. У нас покуда живет сестра Лизы, она покуда обшивает, учит детей. А то бы совсем беда. Мы часто ездим на могилку Лизы. Дети цветочки готовят и кладут на могилку. Что делать! Мама, божья воля совершилась. Тяжело мне. Тетя Соня кланяется Вам, мама. Мы все, слава богу, здоровы! Вы о Саше, мама, не беспокойтесь. На пароходах и железных дорогах ехать не опасно. Лишь бы здоровье берег свое. Вы только не простудитесь, а то все хорошо будет.
Целуем Вас, дорогая моя. Просим твоего заочного благословения.
Твой сын В.Суриков с детьми Оля, Лена
Пишите мне. Адрес мой: Москва, Смоленский бульвар, дом Кузьмина.