Что за прелесть по тонам портреты Веласкеза Марии Терезии (молоденькой) в широком рыжем парике и другой, Маргериты со светлыми волосами, - я всегда подолгу стою перед ними! Есть портреты Веронеза. Их совсем не отличишь по тону от тициановских, как и этого в Дрездене («Дама в белом платье со значком») не отличишь по тону от Веронеза. Есть же истина в колорите. Заставить, например, Вандика и Веласкеза в одно время написать, положим, сухое белое лицо; они одинаково бы написали, потому что тона их - сама натура. Оттого их портреты так вековечно интересны. Можно потому только узнать их, что Вандик не писал испанцев, а Веласкез - голландцев и англичан. Один Рембрандт благодаря своему постоянному искусственному освещению ни на кого не похож. В Берлине вся галерея составлена по большей части из выцветившихся старых мастеров. Или у немцев вкус таков, или денег на хорошие вещи пожалели. Но зато у них есть одна вещь, я ее никогда не забуду, - есть Рембрандта (женщина в красно-розовом платье у постели), такая досада - не знаю, как она в каталоге обозначена. Этакого заливного тона я ни разу не встречал у Рембрандта. Зеленая занавесь, платье ее, лицо ее и по лепке и цветам - восторг. Фигура женщины светится до миганья. Все окружающие живые немцы показались мне такими бледными и несчастными, и - прости мне, господи, согрешение - я подумал, что никогда немецкая нация не создаст такого художника, как Рембрандт. Да, за эту вещь многие и многие бы из нашего Эрмитажа вещей Рембрандта можно было бы отдать!..
Я хочу сказать теперь, о той картине Веронеза в Дрездене, пред которой его «Брак в Кане» меркнет, исчезает по своей искусственности. Я говорю про «Поклонение волхвов». Боже мой, какая невероятная сила, нечеловеческая мощь могла создать эту картину! Ведь это живая натура, задвинутая за раму... Видно, Веронез работал эту картину экспромтом, без всякой предвзятой манеры, в упоении восторженном; в нормальном спокойном духе нельзя написать такую дивную по колориту вещь. Хватал, рвал с палитры это дивное мешаво, это бесподобное колоритное тесто красок. Не знаю, есть ли на свете его еще такая вещь. Я пробыл два дня в Дрездене и все не мог оторваться от нее. Наконец, нужно было уехать, и я, зажмурив глаза, чтоб уже ничего больше по стенам не видеть, чтобы одну ее только упомнить, вышел поскорее на улицу. Первый день все к этой картине тянуло, а на второй, когда мне нужно было ехать, я утром рано пошел до открытия музея...

1884

Н.С.Матвееву, Флоренция, 1 февраля 1884

Николай Сергеевич!
Я совсем было забыл, что еще рама для старика не готова г. Будьте Добры, отдайте ее Мо поправить поскорее, хоть кое-как, лишь бы желтого цвета у нее не было. Если можно, то выберите сами какой-нибудь цвет покрасивее. Скажите Мо, что я ему деньги отдам но приезде через 2 месяца, а то если у Вас найдутся лишние деньги, то отдайте ему, а я Вам вышлю. Он говорил, что может поправить за 10 рублей, так и не нужно ему больше давать, так как он хотел, кажется за 20 рублей заново отделать. А мне это все равно, лишь бы грязь да желтый цвет снять. Из Парижа мы выехали 24 января, пробыли проездом дня 4 в Милане. Осмотрел я Museo Brera, собор, был в Teatro la Scala. Шли «Гугеноты». Громаднейший театр. Теперь во Флоренции уже третий день. Вчера осматривал картины в Уффиции. Сейчас уже 10 часов, иду в Палаццо Питти, говорят, уже открыт он. Поразил меня Флорентийский собор 6 своим размером. Жаль, что он домами застроен. Здесь совсем почти лето. Отличный воздух, словно цветами пахнет. Флоренция мне больше Милана нравится. Послезавтра едем, наконец, в Рим...
Оттуда напишу Вам.
Исполните, Николай Сергеевич, мою просьбу. Из школы пусть заедут за картиной к Вам. Если даль земли пожухла, то протрите. Кланяемся вашим всем. Мы все здоровы.
Ваш В.Суриков

Н.С.Матвееву, Рим, 10 февраля 1884

Николай Сергеевич!
Если Вам понадобится написать мне, то пишите по этому адресу: Roma, Via Quirinalle, № 24, Secondo piano, presso la via delle Quattro Fontane, pittore Sourikoff (напишите точно). Нет ли новостей каких-нибудь? Напишите. Я здесь уже 5 дней. Страшная масса интересного для осмотра. Кажется, в месяц не осмотришь. Иду в Ватикан сейчас. Св. Петра уже видел; так же Колизей и Форум. Пантеон вчера не был открыт. Напишите, Николай Сергеевич, не прислали ли письма или посылки из Сибири? А что рама? Успеет ли Мове ее сделать к сроку? Мы все, слава богу, здоровы. Шлем вашим поклон. Здесь очень жарко. Яркая зелень. Мы, я думаю, в Москве еще снег застанем. Не слыхали ли о передвижной выставке? Где она теперь путешествует?
До следующего письма.
Ваш В.Суриков
Папы еще не видел...