Сибирская природа для Сурикова - неиссякаемый источник наслаждений. Всю жизнь он был влюблен в красоту могучей природы родного края. «Сегодня по Енисею плавали на пароходе. Чудная, большая, светлая и многоводная река. Быстрая и величественная. Кругом горы, покрытые лесом...» - пишет он в 1914 году из Красноярска.
Ярко запечатлена в письмах первая встреча Сурикова с Петербургом, история поступления в Академию художеств, годы учения. Сдержанные, порой лаконичные строки с нарастающей силой дышат верой молодого художника в свои возможности. Он пишет обо всех работах, выполненных им в период учения. Наряду со строками, касающимися бытовых условий жизни его самого и его товарищей, прогулок и развлечений в часы отдыха, мы находим сведения об успехах, оказанных им как «в науках», так и в рисовании и живописи, о получении премий и медалей, о переходе с одного курса на другой, наконец, об окончании Академии художеств и получении диплома. Среди строк, написанных в последние годы пребывания Сурикова в Академии, взволнованно звучат те, что писались в период ожидания присуждения медалей, сначала малой золотой, а в 1875 году - последней, большой золотой, от которой должна была зависеть его поездка за границу. В письмах середины 1870-х годов факт неполучения большой золотой медали не нашел отражения. Неизвестно, как реагировал молодой художник на эту несправедливость. Но жизнерадостность не оставляет его. В письме из Петербурга от 25 июня 1876 года он описывает свое времяпрепровождение: «Днем работаю, а вечером меня уж никто дом не застанет». Однако в этом письме слова: «Я живу очень весело» - мы читаем последний раз. Об отношении Сурикова к сложной перипетии с несостоявшейся за граничной поездкой мы узнаем много позже. Через двадцать лет, в 1895 году, в письме к брату от 23 августа он вспоминает, что историю с большой золотой медалью он «одолел» не без труда. Но в 1909 году, в письме к В.А.Никольскому, факт отказа от двухгодичной заграничной поездки он оценивает положительно с точки зрения того, какое значение имел для его творчества в эти годы переезд в Москву.

Поселившись в Москве, выполняя заказ по росписи храма Христа Спасителя, Суриков скоро понял, а главное ощутил, что именно здесь история русского народа оставила глубокий след. Письма этого времени - свидетельство того, насколько глубоко он захвачен памятниками старив и национальным искусством. Кремль, Троице-Сергиева лавра, посещение картинных галерей производят на Сурикова сильное впечатление. По-видимому, встреча с картиной А.Иванова «Явление Христа народ стала для него событием. С переездом в Москву начался новый этап в жизни Сурикова. К этому времени ему исполняется тридцать лет. Он становится более сосредоточенным, сдержанным, письма его утрачивают прежний беззаботный, жизнерадостный характер. В его личной жизни происходит перемена - женитьба на Е.А.Шаре. Этот факт не отражен в письмах, которыми мы располагаем. Впервые мы узнаем о жене Лизе и дочке Оле из письма, написанного только через два года после женитьбы.
О работе над картинами 1870 - 1880 годов, на которые Сурикова вдохновила Москва, известно из писем немного. Так, первое большое историческое полотно «Утро стрелецкой казни», которое художник предполагал закончить в течение зимы 1878 года, а посвятил ему три года труда, упоминается лишь несколько раз, а после продажи картины в галерею Третьякова, мы не находим о ней сведений вовсе. О картине «Меншиков в Березове» в письмах сказано еще меньше. Однако скупые, сдержанные строки, касающиеся работ Сурикова, достаточны для того, чтобы понять, чем наполнен внутренний мир художника, чем он живет в те или другие годы. Мы улавливаем в них увлеченность Сурикова работой над своими историческими картинами. В письмах к родным он не касается своего отношения к искусству и специфических профессиональных вопросов - эта область не была темой переписки. Однако они содержат фактические данные, сообщенные самим художником о начале и завершении работы над тем или иным произведением, о дальнейшей судьбе его картин. Глубоко волнуют строки, из которых мы узнаем, что страстное желание Сурикова видеть мать и брата, побывать на родине уступает сознанию невозможности нарушить творческое состояние и прервать работу над начатой картиной. На протяжении всего творческого пути для Сурикова остается характерным то, что, заканчивая одно из своих полотен и даже в процессе работы над ним, он уже думает о новом произведении. Несколько сохранившихся писем, написанных во время первой восьмимесячной поездки за границу в 1883-1884 годах, адресованных в Москву и Петербург людям искусства, поражают насыщенностью впечатлений, непосредственностью восприятия художником произведений мирового искусства, непредвзятостью, свободой, независимостью и самостоятельностью суждений.

Эти письма представляют собой особую, отличную от всех, главу в переписке Сурикова. Впечатления, полученные Суриковым в городах и музеях Германии, Франции, Италии, Австрии, откристаллизовались в ясных и точных словах и представляют собой увлекательные художественно-литературные этюды. Они вводят читателя в тот художественный мир, в котором жил Суриков в преддверии создания новых произведений. Письма, написанные из-за границы, содержат материал, позволяющий уяснить взгляды художника в области разных видов искусства - рисунка, живописи, скульптуры, архитектуры, театра, музыки и, прежде всего, методы работы его самого. Знакомый с произведениями мирового искусства по Эрмитажу, он многое сумел извлечь из новой встречи с великими мастерами Италии, Испании, Фландрии, Голландии XV - XVII веков, в живопись которых он внимательно всматривался. Говоря о живописи этих мастеров, о картинах, произведших на него наибольшее впечатление, он особо выделяет портрет Веласкеса «Папа Иннокентий X».