Глава из книги Надежды Шер. Василий Иванович Суриков

» Первая » Вторая » Третья » Четвертая » Пятая » Шестая » Седьмая » Восьмая » Девятая » Десятая » Одиннадцатая » Двенадцатая » Тринадцатая » Четырнадцатая » Пятнадцатая » Шестнадцатая » Семнадцатая » Восемнадцатая » Девятнадцатая

После приезда из Красноярска постепенно наладилась и московская жизнь семьи. Суриков писал брату: «Мы все здоровы, слава богу. У Оли есть теперь учительница. Она ходит на дом и приготовляет ее в гимназию в первый класс. Учится прилежно и хорошо. Еленчик тоже читает уж и пишет». А сам он, пока еще весь не ушел в работу над новой картиной, пишет портрет своей «прилежной» дочки.
...Ей девять лет. Она стоит у белой кафельной печки в красном с горошками платье, с большим белым кружевным воротником. Одну руку приложила к теплой печке, в другой - кукла. Как внимательно, серьезно стоит, «позирует» девочка! Какой чудесный портрет - ласковый, душевный! Разин все больше и больше овладевает мыслями, чувствами художника, для которого начиналось время новой, большой картины. Но работа над «Разиным» оборвалась внезапно и на долгие годы. В апреле 1888 года умерла Елизавета Августовна - жена и самый близкий друг Сурикова. «Тяжко мне, брат Саша... Жизнь моя надломлена; что будет дальше, и представить себе не могу». Казалось, все умерло, все было потеряно вместе с женой. Он почти перестал работать, почти не виделся с людьми, и только дети еще привязывали его к жизни. «Он нас кормил, и одевал, и водил гулять, и мы трое составляли тесную семью», - вспоминала позднее дочь его Ольга.
А из Красноярска писали и звали домой. Суриков решил ехать. В мае 1889 года он уехал с детьми в Красноярск. Медленно, трудно возвращался художник к жизни, к искусству. Прошло сибирское знойное лето, наступила осень. Девочки пошли в красноярскую гимназию, Суриков понемногу начинал работать. Как-то брат посоветовал ему написать картину «Взятие снежного городка». Суриков подхватил мысль. «Городок» - старинная народная игра. Где-нибудь на площади или на берегу реки деревенские умельцы-художники строили из снега крепость, невысокую стену с зубцами, воротами. Над воротами устанавливали снежные фигуры казаков, пеших и конных, с винтовками за плечами. У ворот ставили снеговые пушки, позади ворот - «угощение» из снега. Все это обливалось водой. Играющие делились на две партии: нападающие на крепость и защитники. Нападающие должны были верхом ворваться в ворота крепости-городка и разрушить на взлете верхнюю перекладину. Защитники, с трещотками, хворостинами, метлами в руках, отгоняли, пугали лошадей. Трещали трещотки, кричали люди, иногда стреляли из ружей холостыми зарядами. Страсти разгорались. Битва продолжалась до тех пор, пока какой-нибудь всадник не пробивался ь ворота, не занимал крепости-городка. Тогда всё сбивалось в кучу. И защитники и нападающие бросались в погоню за победителем, с криком стаскивали его с коня, валяли, «мыли в снегу».

Еще с детства помнил Суриков эту игру. Он видел ее в первый раз за Красноярском, на берегу Енисея. «Мы от Торгошиных ехали. Толпа была. Городок снежный. И конь черный прямо мимо меня проскочил, помню. Это, верно, он-то у меня в картине и остался. Я потом много городков снежных видел», - рассказывал Суриков. Как всегда, все хотелось писать с натуры, и, как всегда, Суриков проделал огромную подготовительную работу: зарисовывал дуги саней, шапки, рукавицы, писал брата, родственниц, знакомых, ездил по селам - искал подходящие типы для казаков, написал чудесный этюд смеющейся девушки... Чтобы написать скачущую лошадь, бросающуюся на городок, он с братом и товарищем брата раз пять сооружали городок во дворе дома. Знакомый казак верхом брал городок, но только один раз Сурикову удалось зарисовать лошадь в том положении, в каком ему нужно было для картины: лошадь несется вперед и не головой, а грудью разбрасывает снег. В последний день масленицы, когда в старину обычно «брали городок», Суриков с братом поехали в соседнее село и уговорили молодежь устроить игру. Народу на праздник наехало множество, настроение у всех участников игры было самое боевое. И Суриков выбрал для своей картины самый веселый, боевой момент: казак под ликующие крики толпы «берет городок».
Суриков писал картину с наслаждением, и каждый мазок, казалось, возвращал его к жизни. Художник как бы ощущал радость верной, послушной руки, точного глаза, силу красок. Легко, быстро бросал он ее на холст, и под его кистью краска превращалась в цвет сияющий, праздничный. «Мне хотелось передать в картине впечатление своеобразной сибирской жизни, краски ее зимы, удаль казачьей молодежи», - говорил Суриков. И всю силу и глубину своего восхищения богатырской удалью, красотой русского человека вложил он в эту картину.
Осенью 1890 года Суриков с детьми вернулся из Красноярска в Москву. «Скверно тут жить. Тесно и людно... а учиться лучше здесь»,- писал он матери. Приехал он бодрый, полный сил и мыслей о новой грандиозной картине, навеянной Сибирью и задуманной в Сибири. «Необычайную силу духа я тогда из Сибири привез», - говорил Суриков. На время отодвинут «Разин» - он еще вернется к нему позднее,- а пока почти пять лет жизни, каждый ее час будет посвящен картине, которую он назовет «Покорение Сибири Ермаком». Героем картины будет атаман Ермак Тимофеевич со своей казачьей вольницей. По преданию, в конце XVI века славный атаман Ермак Тимофеевич «полевал» грабил - в низовьях Волги и на Каспии купеческие караваны. Потом, спасаясь от преследований, ушел со своей казачьей вольницей на Каму, где лежали «места пустые, леса черные, речки и озера дикие», богатые солью, рыбой, всяким зверьем. Места эти царь Иван Грозный пожаловал крупным промышленникам - купцам Строгановым. Строгановы завели там соляные варницы, понастроили крепости-острожки для защиты от набегов хана Кучума, который опустошал земли, грабил, угонял в рабство русских людей.
Ермак со своей дружиной пошел к Строгановым в «ратную службу»- охранял их границы, торговые караваны. Когда Строгановы стали собирать «охочих людей», чтобы идти на Кучума, атаман Ермак со своими казаками первый пошел «воевать Сибирь»:

Перейдемте мы, братцы, горы крутые,
Доберемся мы до царства бусорманского,
Завоюем мы царство Сибирское,
Покорим его мы, братцы, царю белому,
А царя-то Кучума во полон возьмем.